"Музейная Салтычиха". Как арт-тусовка переругалась из-за книги о покойном директоре ГМИИ Ирине Антоновой
В сети обсуждают новую книгу писателя Льва Данилкина "Палаццо Мадамы. Воображаемый музей Ирины Антоновой" о покойной Ирине Антоновой — искусствоведе и директоре ГМИИ им. А. С. Пушкина, которая возглавляла один из главных музеев России 52 года.
В биографии Лев Данилкин представляет Ирину Антонову — как воображаемый музей, состоящий из 38 экспонатов. Каждый из них по-своему раскрывает непростой характер главы Пушкинского музея. В сети мнения о книге Данилкина разделились: одни в восторге от биографии, другие вспоминают Антонову в негативном ключе, а третьи — защищают её и обвиняют писателя в плохом фактчекинге и в том, что он выставил знаковую фигуру одного из главных музеев страны в плохом свете.
"Несгибаемая, как Жанна д’Арк, ледяная, как Снежная королева, неподкупная, как Робеспьер, Ирина Антонова смоделировала Пушкинский по своему образу и подобию", — описывает Антонову Данилкин.
Обложка книги "Палаццо Мадамы. Воображаемый музей Ирины Антоновой"По мнению Божены Рынски, Ирина Антонова в книге "получилась фигурой скорее властной, чем вдохновляющей". "Советская номенклатура, музейная Салтычиха, удержавшая мировые шедевры в спецхране полвека. Никого близко не подпустила — и осталась непобеждённой", — пишет журналистка.
Рынска препарировала скандал вокруг книги, собрав мнения людей из арт-тусовки, которая, по её оценке, "перешла в режим боевых действий" из-за книги Данилкина: "Видно, что Данилкин собрал колоссальный массив фактуры: всех опросил, архивы поднял и даже заслужил снисходительную похвалу Михаила Каменского. Его яростно поддержала Милена Орлова из The Art Newspaper Russia — читает взахлёб, оторваться не может. А вот Кира Долинина нашла неточности и даже ошибки. Пришлось извиняться Юрию Сапрыкину, редактору книги, который галантно принял удар на себя. По законам жанра — это лишь первая артиллерийская перестрелка. Главные сражения впереди", — поясняет она.
Историк Григорий Ревзин на своей странице в фейсбуке* назвал книгу "великолепной", а вот об Антоновой высказался крайне негативно. Он отметил, что знал её лично, и она "не вызывала уважения и, тем более, симпатии". "В человеческом плане её постоянные предательства, вероломство, презрение к людям, параноидальная подозрительность и нежелание держать себя в руках были мне более-менее отвратительными. В профессиональном плане я оценил в искусствознании прежде всего научную мысль, а здесь она просто ноль", — заявил Ревзин.
Обширная кураторская деятельность Антоновой, по мнению Ревзина, сводилась к "доставанию на выставки дефицитных вещей из западных музеев", а ни одной "собственной интересной кураторской идеи" у неё не было.
С ним не согласен журналист Сергей Николаевич: "Та Антонова, которую я знал, была сложнее. Драматичнее. И как-то значительнее. Её выставки — радость и утешение для московской интеллигенции, её "Декабрьские вечера" — лучший фестиваль искусств СССР. Она привезла "Джоконду" и "Даму с горностаем", провела "Москву — Париж" и "Москву — Берлин".
К спору подключилась писательница Марина Юденич, которая назвала всю ситуацию "синдромом Моськи" и заявила, что "светлоликие решили свести счеты с покойницей": "Здесь важно другое: и Данилкин, и хор восторженных мосек завели свои песни отнюдь не для того, чтобы уязвить Антонову. Она уж пять лет как в ином мире и отвечает за свои грехи перед иным Судьёй. Тогда зачем? Так этого никто и не скрывает особо, только большинство "прозревших" формулирует смыслы аккуратно, с поправкой на время, но сеть, как известно, помнит всё", — написала Юденич в своём телеграм-канале.
Юденич пояснила свою мысль, приведя следующую цитату об Антоновой: "…она полвека хранила в запасниках награбленные в Германии музейные ценности ("золото Шлимана" и др.) и не признавалась до последнего, врала, что нет ничего. Уже в сильно постосоветские времена. Для директора знаменитого музея это страшное преступление. Причём раскаяния вроде не наблюдалось". Таким образом, по мнению Юденич, негативные высказывания об Антоновой вписываются в текущую повестку.
Бывший директор ГМИИ Марина Лошак, которая как раз сменила Антонову в своё время, к дискуссии не подключилась, но на тему высказалась её дочь Анна Монгайт**, иноагент и журналистка: "Вот именно это я хотела услышать. Теперь прочту", — таким образом она прокомментировала обсуждение "одиозной" личности Антоновой, что вызвало бурю обсуждений в соцсетях, поскольку в этом увидели "камень" в сторону Антоновой.
В телеграм-канале "Закулиска" встали на защиту Антоновой, а литературные способности Данилкина поставили под сомнение: "Чтиво очень вязкое, с намёками на эпатаж. Уже в самом названии (да и в первой странице издания с пустой рамой) есть главная претензия на "развенчание мифа Антоновой", да и самого Пушкинского музея. Хочется сказать сразу, что Ирина Александровна Антонова уже часть истории Советского Союза и России. А вот Лев Данилкин вряд ли войдёт даже в историю издательства одной из родственниц одного из директоров федеральных музеев". Саму книгу в канале назвали "хамским произведением", а Данилкина, который даже не был лично знаком с Антоновой, — "профнепригодным": "Общение для книги каким-то чудесным образом велось исключительно с "обиженками". Тираном Антонова выглядит прежде всего в призме бездельников. Почему для объективности нет среди интервьюируемых реально близких людей, коллег и сотрудников? И главное. Генеральная линия в этой многостраничной недоброй истории — перемещённые ценности, трофеи. Которые кто-то очень хочет отдать. Для своих личных ништяков. Вот такая завязка вам для культурологического детектива".
Кинокритик Зинаида Пронченко** также высказалась на тему, припечатав и Антонову, и текст Данилкина о ней: "Совершенно непонятно, зачем на 700 страницах пытаться нас убедить, что советский функционер есть — барабанная дробь — советский функционер. Ну, может, затем, чтобы походя припечатать ИА — идеологом нынешней ***** (спецоперации) и тут же Гитлером. Наверное, в рамках смутной, либеральной фронды, когда по сути ничего нельзя, приятно через истлевшую мантию покойной, музейной старушки, показать системе фак. При этом подобострастно интервьюируя для полноты картины каких-то ничтожных карьеристов типа "искусствоведа К. Коробейниковой", автор бы ещё с гардеробным номерком побеседовал".
На защиту Данилкина бросился журналист Максим Семеляк, который книгу не читал и "не собирается", но посчитал нужным поддержать друга и однокурсника: "Ну кто бы говорил. ну ладно, музейные и причастные люди возмущены, это их цеховые дела, но, как выражался егор, лезут какие-то сука мальцевы. сивушные клоуны из нашей с левой юности бьют в набат, пронченко шепелявит что-то - да ты на свою эксмо-книгу про ди каприо посмотри сперва, а потом выступай насчет левы. нас трое было друзей на курсе - зимин, данилкин и я. все мы что-то в итоге наваяли в разных сферах, но мы-то с зиминым просто алкашня, а лева - вот он титан. мы с ним писали вступительное сочинение в 91 году, я получил четверку, а лева пятерку. лева - мастак и мастер, каких мало и вообще скоро не будет. идиоты (орфография и пунктуация автора сохранены. — Прим. ред.), — написал он в соцсетях.
В защиту Данилкина выступили и в "Коммерсанте", где Михаил Трофименков дал подробную рецензию как на книгу, так и на саму Антонову в каком-то смысле: "Антонова была именно что честным советским человеком в своих лучших — и худших проявлениях: общение с ней могло увенчаться инфарктом-инсультом. Антонова была именно что реформатором, превратившим скромный, но замечательный музей слепков в выставочную площадку мирового уровня (достаточно вспомнить эпохальную выставку "Москва — Париж") и сосредоточение светской жизни на "Декабрьских вечерах". Безжалостный диктатор, "хозяйка Медной горы", "снежная королева" на неизменных высоких каблуках, заслышав цоканье которых, сотрудники могли и броситься врассыпную".
Отмечая различные недостатки самого текста Данилкина, Трофименков приходит к выводу, что в целом биография удалась — и по композиции текста, и по метафорам, и по заигрыванию с Фуко: "Слово "великая" в применении к Антоновой не звучит. Скорее величественная. И эту противоречивую величественность Данилкин, захлёбываясь в метафорах, передать сумел".
Искусствовед Ксения Коробейникова отметила, что автор книги не знал героиню лично и при написании биографии "попал в сети обиженных на неё людей". "Это чаще всего уволенные по заслугам или принципиально не замечаемые ей предатели и ничтожества, как называла их Ирина Антонова и стирала при случае в порошок или могла прилюдно унизить, — считает Коробейникова. — Получился не просто необъективный портрет чиновницы-мегеры, а не музейщицы, искусствоведа и человека".
По её мнению, к участию в написании биографии нужно было привлечь более влиятельные фигуры: директора музея-заповедника "Московский Кремль" Елену Гагарину, искусствоведа Викторию Маркову, Владимира Мединского и Владимира Толстого, Ольгу Свиблову, Сати Спивакову и других.
К обсуждению подключился также художник и сын Людмилы Петрушевской Фёдор Павлов-Андреевич, который — вспомнив, как Лев Данилкин издевался над ним в школе, — заявил, что мог бы рассказать совершенно другие вещи про Антонову, которую он знал и любил, но Данилкин почему-то не обратился к нему.
Лев Данилкин — журналист, писатель, бывший литературный критик "Афиши". Автор четырёх биографических книг: помимо книги об Антоновой, это биографии Проханова, Гагарина и Ленина.
Фото: Oleg Nikishin/Getty Images, Pascal Le Segretain/Getty Images, readrussia7494/YouTube
*Facebook принадлежит Meta, признанной экстремистской организацией в РФ
**Признаны иноагентами в РФ
Обсудим?
